Питер – он как любимый мужчина. Ждешь с ним встречи, дни считаешь, трясешься в ободранном плацкарте всю ночь, а он встречает тебя утром – хмурый, невыспавшийся. Бормочет что-то сонно в знак приветствия и торопит тебя в метро – ну давай, давай, пора уже. Целый день вы проводите вместе, настроение у него постоянно меняется. То разозлится на тебя – бросит ветром в лицо охапку старых листьев – суровый такой, неприступный..., а то улыбнется радугой фонтанов, и все, и больше ничего тебе не нужно, правда ведь? 

Ты ему все прощаешь – и неизменно-каменное лицо при любых обстоятельствах, и непостоянство его вечное – никогда не знаешь, что с ним будет в следующую секунду. Просто смотришь на него и думаешь, что какой бы он ни был – он у тебя один, другого такого нигде не найдешь. Ну и пусть он всем твоим подругам не нравится – дуры они, не понимают ни хрена. Они ведь не узнают никогда, как вечером ты идешь по мосту и молчишь, просто смотришь – любуешься, а он безумствует вовсю – порывистым срывает объявления со столбов, каплями Невы брызжет тебе в лицо, разносит по площадям крики таких же сумасшедших как и ты. А потом наступает ночь – его любимое время суток, в котором с ним никто не сравнится - и ты, забывая обо всем, отдаешься ему на сырых, мостах и набережных, в его темных переулках и прокуренных парадных. И всю эту ночь ты думаешь только об одном, что теперь-то вы уж точно никогда не расстанетесь, что дальше в твоей жизни все пойдет по-другому...

Но наступает утро, он укладывает тебя спать, а сам несется по своим бесконечным делам – они ведь у него всегда находятся.

Потом ты просыпаешься и понимаешь, что у него есть все, что тебе нужно, а у тебя почему-то только обратный билет на поезд и куча неотложных дел.

Тебе совсем не хочется уезжать, ты тянешь последние минуты, потом спохватываешься, смотришь на часы и скорей на вокзал. Бежишь по перрону, поезд вот-вот тронется, ты суешь проводнице смятый билет, а сама оглядываешься еще хоть раз посмотреть на него. Мелкой моросью он целует тебя в губы, ты останавливаешься на секунду, грустно улыбаешься и про себя обещаешь ему поскорее вернуться.

В полупьяном поезде тебе приносят горячий чай, ты смотришь в окно и думаешь о том, что все это как-то неправильно, должно быть совсем иначе, вот только ты не знаешь, как именно.

Так и живешь – проходит год, или даже месяц, да что уж там – проходит неделя – ты ведь дольше не выдерживаешь – снова просыпаешься рано утром на верхней плацкартной полке, чтобы опять выйти к нему, улыбнуться и, шепотом, чтобы никто не услышал: «Ну здравствуй, любимый!».

(по дороге домой) весна 2008.